<!--HTML--><script type="text/javascript">
$(document).ready(function(){
$("#an_1").click(function(){
$("#odin").slideToggle();
$("#dva").hide();
});
$("#an_2").click(function(){
$("#odin").hide();
$("#dva").slideToggle();
});
});
</script>
<script type="text/javascript">
$(document).ready(function(){
$("#ank_1").click(function(){
$("#tri").slideToggle();
$("#chetiri").hide();
});
$("#ank_2").click(function(){
$("#tri").hide();
$("#chetiri").slideToggle();
});
});
</script>
<center><div class="fon">
<div class="name">Рейнис Таргариен</div>
<div class="avatar"><img src="http://forumstatic.ru/files/001a/1d/0e/28218.gif"></div>
<div class="person">Jaime Murray</div>
<div class="age">24 года</div>
<div class="homeland">Драконий Камень</div>
<div class="residence">Вестерос, Эйгонфорт</div>
<div class="titles">королева Вестероса</div>
<div class="job">драконья всадница</div>
<div class="loyalty">Таргариены</div>
<div class="skill">I уровень</div>
<div class="additionally"><center><div class="personaj" id="ank_1">СЕМЬЯ</div> <div class="personaj" id="ank_2">ФАКТЫ</div></center>
<div id="tri" style="display: block;"><b>Эйрион Таргариен</b> — отец, бывший лорд Драконьего Камня [мёртв]
<br><b>Валейна Таргариен (Веларион)</b> — мать, леди Драконьего Камня
<br><b>Эйгон Таргариен</b> — брат, муж, король Вестероса
<br><b>Висенья Таргариен</b> — старшая сестра, королева Вестероса 
<br><b>Орис Баратеон</b> — незаконнорождённый брат</div>

<div id="chetiri" style="display: none;"><b>Внешность:</b> обладательница истинно валирийской внешности. Невысокий рост, хрупкое телосложение, светлая кожа, длинные серебряно-золотые волосы, которые Рейнис носит распущенными, и аметистовые глаза чуть приглушённого пурпурного оттенка. Рейнис притягивает всеобщее внимание своей мягкой женственной красотой — она не воин, но молодая леди, каждое движение и жест которой лучатся изяществом. Она осознаёт свою привлекательность и умеет ею пользоваться, зная, какая сила таится в трепетно опущенных ресницах, нежности во взгляде и ласковой улыбке, притаившейся в уголках губ. Несмотря на своеобразный даже по меркам Таргариенов брак и отношения между нею, Эйгоном и Висеньей, внешне Рейнис — воплощение чистоты и невинности, которое она подчёркивает одеяниями светлых тонов и различными украшениями настолько тонкой работы, что их ценность и редкость не вызывают сомнений. Даже в условиях военных действий, даже облачившись в кольчугу и взобравшись на чешуйчатую спину Мераксес, Рейнис продолжает выглядеть так, будто только что покинула свои покои и направилась на королевский пир.

<br><br><b>Характер:</b> при иных обстоятельствах могла бы стать отличным дипломатом — наделена врождённым даром убеждения, её голос и речи из тех, что мёдом льются в уши. Способна подобрать нужные слова, знает, когда требуется промолчать, а когда выступить с одухотворённым монологом. Легко играет роли и примеряет на себя разные маски, может уверенно изобразить нужные эмоции и произвести необходимое впечатление. В то же время склонна к легкомысленным и опрометчивым поступкам, так как пока почти ни разу не сталкивалась с ужасами реальной жизни. Ей необходима всеобщая любовь и внимание, отвечает на которые, впрочем, она без особой охоты. Её должны любить — она любить не обязана. Вообще, Рейнис способна на сопереживание и сочувствие, но в то же время с лёгкостью может разбивать мужские (а иногда и женские) сердца, не чувствуя никакого раскаяния и зачастую даже не замечая этого. Не равнодушна ко многим душевным мукам, но муки любви как будто бы для неё не существуют. Свои же чувства склонна возводить в абсолют, но это её совершенно не мучает, так как на протяжении последних девяти лет её любовь отдана только одному человеку — Эйгону. Обожает всё красивое — вещи, украшения, людей, и стремится окружить себя только прекрасным. В то же время практически не брезглива и не упадёт в обморок от вида крови. Без Мераксес и полётов не мыслит своего существования. Если надолго разлучить Рейнис с драконом, может непрекращающимися страданиями довести себя до сумасшествия. Благоволит людям искусства. Если сочтёт, что талант такого человека достоин её внимания, то одарит его всеми возможными благами. Однако, быстро вспыхивая восхищением, так же быстро перегорает — мало кто из музыкантов, певцов и танцоров удостаивается её постоянного и длительного интереса.

<br><br><b>Прочее:</b> обладает всеми навыками, необходимыми леди из благородного дома — умеет шить, прекрасно танцует, довольно неплохо поёт и играет на арфе, начитана, грамотна, разбирается в тонкостях ведения экономики собственных владений, знает историю и геральдику; в совершенстве владеет высоким валирийским языком, на котором разговаривает с Мераксес, частично владеет диалектами низкого валирийского языка; в целом умеет ездить верхом на лошади, но крайне не любит делать это; обладает удивительно точным глазомером и твёрдой рукой, что позволяет ей довольно метко метать ножи и стрелять из лука и лёгкого арбалета, но особого опыта в этом не имеет, так как впервые прикоснулась к оружию только когда Эйгон объявил о начале завоевания Вестероса.</div></div>

<div class="biography"><center><div class="personaj" id="an_1">ИСТОРИЯ</div> <div class="personaj" id="an_2">ПРОБНЫЙ ПОСТ</div></center>

<div id="odin" style="display: block;">Рейнис Таргариен стала третьим и последним ребёнком лорда Эйриона Таргариена и его жены Валейны. Она родилась и выросла на Драконьем Камне — замке на одноимённом острове посреди Узкого моря. Грохот волн, завывания ветра и крики чаек стали ей колыбельной, и сложно было представить место, более неподходящее ей, чем родовое гнездо драконьих владык.
<br>С раннего детства Рейнис легко завоевала любовь каждого обитателя Драконьего Камня. С её появлением на иссушенных солью и ветром лицах даже самых суровых воинов невольно расцветала улыбка — младшая Таргариен была подобна сияющему солнечному лучику, невесть как попавшему в эту мрачную крепость. Но если маленькому кусочку солнца не удалось бы осветить её своды, то Рейнис успешно справлялась с этим.
<br>Она со звонким смехом прыгала в объятия отца и матери, обожала старших брата и сестру, даже несмотря на их снисходительное отношение к ней, с широко распахнутыми аметистовыми глазами слушала истории воинов, которые краснели от натуги, не желая оскорбить слух маленькой леди случайной грубостью и старательно подыскивая нужные слова. Она не задирала нос перед слугами и с удовольствием забегала на кухню не только чтобы утащить какую-нибудь сладость, но и понаблюдать за кухарками, снующими туда-сюда в клубах пара и запахах готовящейся еды. Она стала отрадой нянек — неизменно послушная и не доставляющая проблем, невзирая на присущую всем детям непоседливость и попытки всесторонне изучить окружающий их мир. Но особый трепет на тот момент она испытывала к Орису Баратеону, который, будучи старше её всего на четыре года, неизменно представлялся ей сильным, справедливым и благородным рыцарем в сияющих доспехах. Именно к Орису она бежала каждый раз, чтобы поделиться очередной горестью или радостью, именно Орис успокаивал, когда Эйгон и Висенья пугали или обижали её. Рейнис знала, что Орис — незаконнорождённый сын Эйриона, но ни тогда, ни сейчас это не имело для неё никакого значения.
<br>Рейнис никогда не тяготела к военному делу, и даже пример старшей сестры не заставил её полюбить оружие. Любила она совершенно иное — танцы, пение, музыку. Ничто не наполняло её сердце радостью больше, чем появление на Драконьем Камне корабля, на борту которого оказывался певец или музыкант. Поэтому неудивительно, что первая встреча с драконами закончилась для Рейнис криками и слезами — огромные могучие звери, выдыхающие огонь, так напугали её, что она забилась за спину отца и наотрез отказалась покидать своё укрытие даже под смешки Эйгона и Висеньи. Она и подумать не могла, что через несколько лет оседлает одно из трёх чешуйчатых чудовищ, обитающих на Драконьем Камне.
<br>Однако постепенно в Рейнис рос интерес к своим крылатым соседям. Сначала с отцом, а после и в одиночестве она наведывалась к ним и издалека наблюдала, как они парят в небесах, ловко перебираются по скалам и спят на нагретых солнцем камнях. В те годы всадник был только у одного дракона — Вхагар. Чёрный и откровенно ужасающий одним своим видом Балерион никогда не вызывал у Рейнис никаких чувств, кроме желания держаться подальше, а вот Мераксес… О, этот дракон, казавшийся отлитым из чистого серебра, постепенно поселился в сердце младшей Таргариен, а после полностью завоевал его и обосновался там окончательно.
<br>«Общение» со златоокой Мераксес оказало на Рейнис сильное влияние. Чем старше она становилась, тем больше времени проводила в компании этого дракона. По меркам драконов Мераксес была ещё молода, но уже отличалась огромными размерами, уступая только Балериону, и удивительно устоявшимся характером и темпераментом. Дракон был непоколебимо спокоен, а её мощь и уверенность буквально ощущались кожей. Постепенно довольно пугливая Рейнис перенимала её черты — она перестала кричать от страха при виде дохлой крысы, не смущалась в присутствии взрослых, научилась отвечать на колкости брата и сестры и не визжала от радости при виде очередного певца, а лишь позволяла себе довольно улыбнуться. С годами «связь» Рейнис и Мераксес стала необычайно сильной, но их первый совместный полёт состоялся, только когда Рейнис исполнилось пятнадцать лет.
<br>Этот год оказался богатым на события для Таргариенов. Драконы беспричинно нервничали: Вхагар не мог успокоить даже её наездник — лорд Эйрион, он же приказал Рейнис временно не трогать Мераксес, а Балериона вообще избегал весь остров. Рейнис скучала по Мераксес, но даже в таком состоянии она не могла не заметить странности в поведении отца и матери. Всё чаще за семейными трапезами стали проскальзывать упоминания Валирии. Леди Валейна каждый раз одёргивала мужа, но тот лишь отмахивался, успокаивающе кивал… и продолжал говорить об уничтоженной Роком земле. В его речах не было ничего ужасного — обычные рассказы, почерпнутые из старых рукописей, и Рейнис откровенно не понимала, почему мать так переживает по этому поводу. Пока однажды отец не начал собираться в явно длительное странствие. Младшей дочери он ничего не объяснял, хотя Рейнис неоднократно пыталась вызнать у него подробности. Лорд Эйрион лишь улыбался, ласково гладил её по голове и обещал рассказать всё по возвращению… но обещания своего не сдержал.
<br>Прохладным утром он покинул Драконий Камень, чтобы вернуться только через долгих шесть месяцев. Он улетел на Вхагар и опустился на остров, сидя на её спине — но стоило только Эйриону спрыгнуть на землю, как он потерял сознание. Его лечением тут же занялся мейстер, однако всё было тщетно. Через несколько дней он умер, так и не приходя в сознание. Его тело, завёрнутое в саван, было сожжено на погребальном костре. Леди Валейна и мейстер пояснили, что Эйриона сгубила обычная горячка, обострившаяся из-за путешествия и длительного отсутствия помощи.
<br>Рейнис очень горевала по отцу, и её отдушиной ожидаемо стала Мераксес. Почти сразу после того, как отец покинул остров, оставшиеся на нём драконы успокоились и стали вести себя как обычно. Рейнис не видела больше причин избегать Мераксес и в один день решилась оседлать её. Этому ничто не предшествовало — земля не содрогнулась, небеса не разверзлись, и даже море не вышло из своих берегов. Рейнис просто забралась на горячую спину дракона, тот взмахнул могучими крыльями, и оба взмыли вверх.
<br>Мераксес и не думала причинять какой-либо вред своей юной наезднице, а Рейнис… Рейнис просто захлёбывалась от урагана накрывших её эмоций. Она упивалась полётом, погружаясь в пучину чистейшей эйфории, она дрожала от возбуждения и ни с чем несравнимого ощущения единения со своим драконом. Мераксес быстро передались её чувства, и дракон сделал всё, чтобы этот полёт запомнился им навсегда. Словно серебристая молния, он скользил над водной гладью, едва касаясь её крыльями. Он воспарял в небеса и камнем падал вниз, заставляя всадницу кричать от восторга. Он ревел в унисон, выпуская струи обжигающего пламени, но Рейнис не было страшно — Мераксес даже не пыталась сбросить её или обжечь, она лишь показывала ей, на что была способна.
<br>Когда обе вернулись на Драконий Камень, Рейнис долго и упоённо рыдала от переполнявшего её счастья, лёжа на траве и прижимаясь к драконьему боку. Мераксес не улетала, оставаясь рядом с нею, пока она не успокоилась. А когда младшая Таргариен возвращалась к замку, то чувствовала, как её провожает внимательный взгляд золотистых драконьих глаз. Она знала, что теперь так будет всегда.
<br>В дальнейшем Рейнис не требовался кнут, чтобы заставить дракона выполнять её приказы. Ей вообще не требовалось заставлять и приказывать. Когда она заглядывала в золотые глаза Мераксес, когда садилась на её спину, слова и жесты теряли необходимость. Дракон понимал и чувствовал её, а она понимала и чувствовала дракона. 
<br>— Мы будем вместе до конца дней, — часто шептала она Мераксес на высоком валирийском, безбоязненно склоняясь к самой голове дракона и касаясь ладонью маленьких чешуек возле носа. А после, дождавшись тихого рыка, с улыбкой добавляла: — Твоих дней, — зная, как долго могут жить эти огнедышащие ящеры.
<br>Со временем Рейнис осознает одну крайне крамольную вещь — даже её истовая любовь к Эйгону, её искренние нежные чувства к Висенье и Орису, уважение и почитание к матери не сравнятся с силой тех безграничных и даже безумных чувств, которые она испытывала и испытывает к Мераксес. Пожалуй, стань этот дракон человеком, в жизни младшей Таргариен перестали бы существовать другие люди.

<br><br>Но дракон оставался драконом, а Рейнис никогда не отличалась замкнутостью — ей требовалась и человеческая компания, внимание окружающих и их любовь, которая внезапно обнаружилась совершенно не в том месте, где Рейнис ожидала её встретить. Всегда она предполагала, что ей предначертано стать женой наследника лорда Велариона, и такое положение дел её всецело устраивало. Её мать была урождённой Веларион, их семья постоянно заключала браки с Веларионами, и даже Эйтан Веларион оказался именно таким человеком, с которым редкая женщина отказалась бы прожить всю жизнь. Но Эйрион молчал, никому не сообщая решения о судьбе своей младшей дочери. А потом вмешались чувства.
<br>Закатное солнце уже не грело, а лишь заливало острые уступы Драконьего Камня багровым светом. С моря дул пронизывающий ветер, но Рейнис на спине Мераксес не чувствовала холода. Пару месяцев назад умер лорд Эйрион, но боль от утраты ещё не отступила. Уже никто не следил, чтобы она возвращалась домой до темноты — мать редко покидала свои покои, оплакивая мужа, Висенья вряд ли вообще обращала внимание на отсутствие сестры, а Эйгон… Вот его Рейнис не понимала. Внезапно он стал лордом Драконьего Камня, главой драконьих владык Таргариенов, и из занятого своими делами парня превратился в обременённого большой ответственностью мужчину. Но не вынужденные изменения брата привлекали внимание Рейнис.
<br>Всё чаще она ловила на себе его странный взгляд, объяснить который была не в силах. У неё всегда было много поклонников, и их число с годами лишь росло. Они смотрели на неё точно так же, но они были чужими — обычными мужчинами, часть которых даже не осмеливалась заговорить с нею. Эйгон был другим — он не отводил глаз, когда их взгляды пересекались, в нём чувствовалась удивительная уверенность, которую ранее Рейнис и не замечала и которой хотелось безоговорочно верить. Но пока он, как ей казалось, оставался лишь братом, поэтому она неизменно ощущала странную неловкость, стоило ей вновь заметить внимание Эйгона.
<br>Вот и сейчас, когда на подлёте к острову её накрыла огромная тень Балериона, всадником которого стал Эйгон, Рейнис лишь тяжело вздохнула и поторопилась направить Мераксес на землю. Однако сбежать в спасительный замок ей не удалось. Балерион приземлился сразу же за Мераксес, и оба дракона улеглись на нагретые за день камни. Последние алые лучи солнца превращали их чешую в россыпь кровавых рубинов, но Рейнис не смогла насладиться этим величественным и прекрасным зрелищем — от драконов отошёл Эйгон и направился к ней. А она внезапно замерла, не в силах двинуться с места. Мгновение — и вот уже руки брата обнимают её, а губы касаются губ. Это было сродно полёту — так же восхитительно и всеобъемлюще. Схожий восторг выбивал из лёгких воздух, а из-под ног землю. В эти секунды Рейнис поднялась в закатное небо на собственных крыльях, внезапно распахнувшихся за спиной… и столь же неожиданным было падение, когда Эйгон отстранился от неё.
<br>Впрочем, брат колебался недолго. До первых звёзд они лежали на его плаще рядом со своими драконами, перемежая короткие разговоры долгими поцелуями и горячими объятиями. Дальше этого, конечно же, не зашло, но более чувственных, страстных и откровенных часов Рейнис затруднилась бы припомнить. Впервые перед кем-либо она полностью обнажила свою душу, излив одновременно всю боль, любовь и чаяния, которые копились в ней. Рейнис осознала, что значили взгляды брата и её волнение. Всё оказалось так просто и очевидно, что она долго удивлялась, как не поняла этого раньше. Среди Таргариенов было принято заключать браки между родственников, но Рейнис знала, что Эйгону предназначена Висенья, поэтому так старательно подавляла в себе зарождающиеся чувства, боясь признаться в них самой себе.
<br>Довольно быстро она поняла, что чувства эти слишком сильны, чтобы их можно было успешно утаивать от окружающих. Но Рейнис не могла так просто отринуть тот факт, что Эйгон должен был стать мужем Висеньи — пусть порой и слишком резкой и грубой, но очень дорогой ей сестры. Она не желала идти против Висеньи и тем более плести какие-то интриги за её спиной… но и не хотела отказываться от Эйгона. Их встречи продолжали оставаться тайными, и конец этому положил Эйгон, объявив, что возьмёт в жёны обеих сестёр. 
<br>Нельзя сказать, что Рейнис была в восторге от подобного решения. В глубине души, в самых тёмных её уголках, она надеялась, что брат откажется от Висеньи, отдав предпочтение ей. Но в то же время она понимала, что никогда бы не простила этого ни себе, ни Эйгону, и не смогла бы спокойно жить, снедаемая стыдом и жалостью к сестре. Впрочем, вряд ли Висенья нуждалась в жалости, но Рейнис не хотела бы узнать это на деле.
<br>Она ревновала и ревнует Эйгона к сестре по сей день. Рейнис мастерски научилась держать лицо и ничем не выдавать своих чувств и мыслей, но ночи, когда брат уединялся с Висеньей, стали для неё невыносимыми. Вначале она, не в силах заснуть, металась по своим покоям, будто запертый в клетке тигр. Потом стала улетать с Мераксес и до самого утра кружила над морем. Но чуть позже Рейнис нашла более простой и надёжный способ отвлечься. С детства обожая красивые вещи, она окружила себя фаворитами — привлекательными мужчинами и женщинами, в компании которых проводила эти тягостные ночи. Лёгкий флирт, чувственные беседы и сладкое вино помогали забыться, но границы дозволенного Рейнис никогда не переступала, хотя среди прислуги и ходили слухи, что младшая Таргариен развлекается со своими фаворитами далеко не столь невинно, как было в действительности.
<br>В остальном жизнь Рейнис сложно было назвать несчастной. Любовь мужа всегда разжигала в ней настоящий драконий огонь, вместе с матерью она без усилий занималась делами Драконьего Камня, а с Мераксес всё чаще стала посещать восточные земли. Вольные города, Залив работорговцев, Кварт, даже Асшай — лишь малая часть мест, в которых ей довелось побывать. Разумеется, инкогнито и не задерживаясь на длительное время. Но больше всего ей полюбились Летние острова, где Рейнис бывала неоднократно и где всегда мечтала побывать вместе с возлюбленным братом.
<br>К сожалению, её мечтам не суждено было сбыться. Зная, что Эйгон давно заинтересован семью королевствами Вестероса, Рейнис тем не менее была ошеломлена, когда он прямо объявил о своём намерении завоевать и объединить их под своей властью. О, она бесконечно гордилась братом и его смелыми устремлениями, но сама она никогда не была воином и не желала становиться им. Тем не менее, когда пришёл час, Рейнис безмолвно облачилась в кольчугу, повесила на пояс несколько метательных ножей и оседлала Мераксес, чтобы через некоторое время ступить на землю Вестероса уже не как гостья, а как его будущая королева. Первый же замок, захватить который её отправил Эйгон, сдался без боя… и в тот момент, когда лорд Росби и его люди преклонили пред нею колено, на своих мечах присягнув служить дому Таргариенов, Рейнис с невероятной ясностью поняла, насколько сладок вкус победы, и как пьянит ярость и сила Мераксес, когда дракон не просто парит в небесах, а несёт на своих крыльях огонь и смерть.
</div>

<div id="dva" style="display: none;">Яркое солнце, решившее порадовать столицу в первый весенний день, заливало покои королевы. Виктория сидела в высоком обитом светлым бархатом кресле возле окна, рядом стоял столик с двумя чашками кофе и свежей выпечкой. Несмотря на недавнее возвращение, королева выглядела безупречно — гордо выпрямленная спина, из причёски не выбился ни один волосок, подол платья глубокого вишнёвого цвета идеально разглажен и лёгкими волнами ниспадает до пола. При виде правнучки на её губах появилась лёгкая улыбка, которая, казалось, не добавила лицу морщин, а чудесным образом стёрла с него имеющиеся.
<br>— Волнения были излишни, — она приглашающе указала девушке на соседнее кресло. Кофе и сладости тоже определённо дожидались младшую Викторию.
<br>Голос королевы, несмотря на её более чем преклонный возраст, звучал отчётливо и твёрдо. В нём не было надтреснутых старческих ноток, он внезапно не падал до шёпота, но... что-то в нём сейчас изменилось. Выдержанный образ королевы мог обмануть любого, но только не её внучку, с которой в последние месяцы она проводила так много времени. Виктория была поглощена усталостью — той самой, что не проходит после долгого сна, беззаботных развлечений или плотного обеда. За прошедшие три дня из неё будто вытянули почти все силы, оставив только бренную оболочку, державшуюся исключительно на силе духа. В волосах королевы не добавилось седины, лицо не бороздили глубокие складки, а серые глаза оставались выразительными и ясными, однако в этот момент кронпринцесса вдруг ясно осознала, насколько стара её прабабка.
<br>— Я не покидала город, — впрочем, жалости или оханий вокруг себя королева явно не ждала. — Все эти дни я провела в храме Драконьего Пламени рядом с Сердцем  Дракона, — она чуть заметно усмехнулась каким-то своим мыслям и внезапно перевела тему: — Как ты помнишь, Виктория, через двадцать восемь дней наши с тобой дни рождения. Двадцать восемь дней... — с лёгким оттенком грусти проговорила она. — Я решила, что за это время ты должна узнать кое-что о своей семье, что не найдёшь в летописях и книгах. В будущем это поможет тебе править Орландией... хотя, — она вновь усмехнулась, но на этот раз открыто. — Может, и не поможет. Однако важность сведений, которые я хочу тебе сообщить, отрицать невозможно. Но прежде чем я начну, ответь мне на один вопрос. Ты много времени проводила в библиотеке, тебе преподавали историю, и в том числе историю нашего рода... но было ли что-то такое, что всегда смущало или удивляло тебя в нашей семье?</div></div>